Сегодня Полина была хорошей девочкой до самого вечера.
Поужинала дома, поговорила с тетей, помогла младшей с домашкой, и только тогда, когда в доме потух свет, вылезла из под одеяла, бесшумно оделась, схватила рюкзак, и слиняла через окно.
И движима она была отнюдь не праздным желанием бунта. У Полины было дело.
Ей удалось миновать несколько особо неприятных дворов и улочек, где непрестанно звучали агрессивные мужские голоса, в ночной темноте становившиеся сосредоточием опасности, хотя Полина искала то, что по степени угрозы значительно превосходило великовозрастную шпану. И наконец, она пришла на исходную точку своего маршрута. Появилось стойкое ощущение, что оно где-то рядом.
Полина достала из рюкзака весь свой нехитрый инвентарь - пару бутылок с освященной водой, колышки, да массивный серебряный крест. Сегодняшняя добыча, конечно, была поинтереснее разборок с уличной гопотой, но все еще простецкая, так что даже ружье казалось излишками. Да и вообще, в центр Полина его старалась не брать - вопреки общей неблагополучности Города, менты любили шляться по улицам и искать тех, с кого можно что-нибудь спросить. А что может быть лучше школьницы с ружьем?
В общем, расставаться с батиным наследием не хотелось.
И Полина побрела по улицам. Для апреля было прохладно, над головой не виднелось ни звездочки, и только тусклые фонари выхватывали круги света под собой. Безрадостное зрелище, которое Полина созерцала минут двадцать с лишком, прежде чем услышала крик.
Она вскинула голову, словно принюхиваясь, негромко цыкнула и сорвалась с места. Источник крика находился где-то между двумя жилыми домами и стоящими близ них гаражами. Туда она и ломанулась, а потом, тормозя, едва не упала, но довольно ловко удержалась на ногах. Взгляд ту же выхватил в промозглом полумраке упершегося спиной в гараж паренька и тварину.
Ее целью на сегодня была дохлая и изрядно подгнившая псина - тянет их, дурных, не туда, там и сдыхают. А ей, Полине, потом ходи по городу и отбивай незнакомцев.
Светить лицом не входило в ее планы, так что Полина накинула капюшон курточки и пронзительно свистнула. Дохлый пес поднял незрячие глаза, втянул разбухшими ноздрями воздух, и бросился на нее под аккомпанимент из булькающих звуков, которые издавало его размякшее от гниения горло. За отсутствием куска пасти ей удалось разглядеть уходящие внутрь глотки кольца из зубов. Как у акулы - она помнила это с уроков биологии.
Полине удалось выхватить момент между агрессивными выпадами дохлой псины, и приложить ее зажатым в руке крестом, миновав чудовищную многозубую пасть. Место, куда пришлось касание святого серебра, задымилось, а сама псина заскулила все теми же булькающими звуками, пытаясь вырваться из под давления полинкиной руки, да куда там...
Полина отдернула руку, и в тот же момент с размаху всадила прямо в ожог на мертвой плоти колышек. Через кость он прошел как через желе, противно чавкая и обдав куртку Полины противной вонючей жижей.
Тварь заскулила, плача почти по-человечьи, отшатнулась и повалилась на землю противной мясной кучей. Полинкина работа на сегодня закончена - можно было вздохнуть спокойно. Паренек сидел у гаража, ошалело глядя в ее сторону, но его жизни ничто не грозило, и, похоже, одним слухом о таинственных происшествиях в Городе станет больше. Ну и ладно - Полина развернулась и пошла прочь.
А потом до нее донесся еще более противный булькающий хрип. Полина обернулась, и замерла, брезгливо сморщившись. Тварь поднялась, вскинула голову и широко раскрыла многозубую пасть. Ее морда рвалась.
Из пасти вылезал белесый червь. Труп собаки словно бы пытался его выблевать.
Пока Полина подавляла в себе рвотные позывы, червь издал несколько свистящих звуков, словно бы из пробитого легкого выходил воздух. А потом, управляя своим мясным скафандром из собачьей туши, ломанулся в сторону безопасной добычи - того самого несчастного, которому не повезло оказаться не в то время, не в том месте. Такого дерьма Полина еще не видела, но, чертыхаясь, бесстрашно ломанула на тварь в твари.
Ей удалось догнать песий труп и даже повалить его на землю, но дернувшись, червь резко вернул себе преимущество, сбив с ног Полину и нависнув над ней омерзительным многозубым отверстием, из которого пахло тухлым мясом. Тетушкин ужин резко подступил к горлу, но ей не оставалось ничего, кроме как так крепко, как она только могла, схватить склизское червие, высунувшееся из собачьей пасти. Было так противно, что хотелось плакать и блевать одновременно, но не подыхать хотелось еще больше.
Бутылочка с водой откатилась к гаражу, капюшон слетел, а намотанный на руку крест жег плоть червя, но, казалось, только злил его.
- Бутылку... Возьми... - хрипло выдавила Полина, всеми силами пытаясь удержать извивающегося червя в стороне от своего лица, - И облей... это. Живее!
Светловолосого пацана у гаража она видела впервые, и это обнадеживало - быть может, он вообще проездом тут, и завтра его не будет. Как и слухов о том, что Полиночка Тредъяковская носит с собой набор для набивания морд всяким сущностям в виде гномика. А даже если и не уедет - он ей жизнью обязан, вообще-то.
