Прогульщик, безответственный лентяй и позор честного имени Гимназии Нумер Семнадцать! Три дня прогулов, и это в новой-то школе, когда так важно привыкнуть к коллективу, зарекомендовать себя у учителей, получить первые оценки, освежить знания! Подобную отповедь Ян выслушал сначала от классного руководителя по телефону, затем лично - в кабинете, после - от брата, которому преподаватель не поленился позвонить. Наконец, от завуча, в качестве контрольного выстрела в совершенно пустую и уставшую голову, ноющую от количества обвиняющих.
С неправильным цветом тональника (делающим кожу почти бронзовой), непричесанный и опустивший голову, Малышев действительно был повинен во всех грехах, в которых его порицали. А еще похож на наркомана и бомжа, невесть где доставшего весьма качественную белую рубашку, галстук, комично повязанный на манер висельной петли, и чистые ботинки. Брюки в следах мела и песке вполне соответствовали. Отсутствующий взгляд, витающий в насыщенных событиях недели, тоже. Он не спорил, только смотрел либо в сторону, либо вниз, будто не было сил смотреть ни на кого. Даже покивал, когда объявили щадящее наказание - три дня после уроков, всего по два часа.
Два часа сна. - тогда подумал парень, и с наслаждением зевнул почти в учительское лицо. Хамло, наркоман, прогульщик... Тут же был отправлен в кабинет. По пути его держали за плечо очень крепко, чтобы не вздумал смыться, как нередко делали те, кто побыстрей, посильней, и побольше задолбавшись.
В какой-то степени, было забавно снова почувствовать себя наказанным «белым быдлом в говне», как в малоизвестном мультфильме. Быть унизительно впихнутым в класс, в котором был кто-то еще. Подтереть с шеи салфеткой подтекший грим, и плюхнуться за шаткую, но довольно удобную парту... Усталость берет свое. За тем, как разозленный, и наверняка столь же усталый мужик закрывает двери на ключ (действие не очень разумное, учитывая наличие окон), не наблюдал, а то посмеялся бы над неловкостью. Голова сама падает на парту, лбом в надпись «Маша - 3 рубля и наша». Перед глазами проплывают крупным шрифтом все малоприятные слова.
А тут - привет! Удивление отрезвило, и Ян открыл глаза, голову повернул, чтобы посмотреть на чудо чудное - приветливое «белое быдло в говне», то бишь, такого же безнадежно наказанного. Парень. Красивый по-своему. Примерно того же возраста, и, кажется, тоже из новичков... Кислая фамилия у него была, кажется. Память, прекрасная только на текст и многократно повторенное устное, заверещала и отключилась, так что полностью вспомнить Ф.И.О. сокамерника было невозможно.
- Здравия, булочка с корицей. - ради шутки (юмор всегда лучший помощник, когда опыт сдает позиции), конечно, обратился так. Немного похлопал себя по щекам, и зарылся ладонями в карманы брюк, чуть приподняв задницу с уютного стула. Салфетку поискать, слишком уж тепло для слоя штукатурки в некоторых местах. - За что ты тут? Казненный так изощренно.